Он посмотрел на нее преданными собачьими глазами, и Ребекка улыбнулась в ответ.
— Понимаю, — пробормотала она. — Без проблем…
Такая резкая перемена в его настроении должна была бы порадовать ее, но вместо этого она испытала разочарование.
Микке был отличный парень, никогда не скандалил и всегда уступал, если они не сходились во мнениях. Хорошо устроен в жизни, эрудирован, с чувством юмора и все такое прочее… Просто принц из сказки, особенно на фоне ее предыдущих историй.
Однако Ребекка поймала себя на том, что у нее возникло острое желание швырнуть ему в лицо новость про поездку в Афганистан — именно теперь, когда представился такой шанс. Подлить масла в огонь, просто чтобы посмотреть, что произойдет. Однако хорошие девочки так не поступают…
Кроме того, это наверняка ни к чему бы не привело.
Возможно, он дулся бы на несколько минут дольше, однако конечный результат получился бы тот же самый.
Грустный собачий взгляд и «прости меня, Бекка!».
По непонятным ей самой причинам эта традиция начала все больше раздражать ее, и она совершенно не рассматривала для себя варианта перехода на работу в его фирму, хотя зарплата там предлагалась почти в два раза больше.
Иногда Ребекка с ностальгией вспоминала те времена, когда они встречались только ради секса. Тогда с ним было интереснее, все казалось куда более увлекательным.
Она взяла приложение к газете и начала рассеянно перелистывать страницы. Через несколько секунд он занялся тем же самым, оставив ее наедине со своими мыслями.
У нее есть все, что только можно пожелать, однако она недовольна.
Похоже, в ней самой заложен какой-то дефект…
* * *
Когда он вычищал счет Игры, там находилось два миллиона долларов плюс еще немного мелочевки. Правда, несколько меньше, чем он рассчитывал с самого начала, однако вполне достаточно, чтобы жить вполне комфортно.
Часть денег отошла банкам, которые помогли ему замести следы, что-то пришлось заплатить адвокату, который уладил кое-какие дела дома, в Швеции. Выплатил ипотеку на квартиру, создал фонд для обслуживания текущих расходов и еще один, выплативший приличную компенсацию тому бедняге полицейскому, которого он чуть не прибил случайно на площади Линдхагенсплан. Только что созданный Специальный полицейский фонд вручил инспектору Хансу Крусе не облагаемую налогом стипендию в миллион крон за проявленное мужество при исполнении служебных обязанностей, а его коллеге Ребекке Нурмен с той же формулировкой — сумму, полностью совпадающую с размером ее жилищного кредита в Торговом банке.
Благодаря адвокату все бумаги были в полном порядке, поэтому никто из получателей не стал возражать против щедрых наград. Кроме того, он знал, что его старые друзья Густав «Лось» Бох и Фарух «Манге» Аль-Хассан получили по толстому конверту прямо в почтовый ящик, содержимого которых с лихвой хватило, чтобы компенсировать утрату двух мопедов и ущерб от небольшого пожара в компьютерном магазинчике.
После всех расходов и за вычетом того, что необходимо ему на жизнь, осталось еще не менее половины добычи.
Целый миллион долларов, запрятанный в таком месте, где только он сам мог его найти. Неплохо…
* * *
Четыре человека в ее группе — три мужчины и одна женщина.
На самом деле их должно было бы быть больше, но в нынешней ситуации количество телохранителей ни в какой мере не соответствует спросу.
Однако как бы там ни было…
Четверо опытных телохранителей, прошедших специальную подготовку, специалистов своего дела. Хотя все знали друг друга раньше, назначение нового начальника всегда предполагает некоторый фактор нестабильности. Что бы люди ни говорили, когда их спрашивают, большинство не любит изменений. В ее группе проблема заключалась в том, что в течение нескольких месяцев у них вообще не было начальника и что в этом качестве все предполагали увидеть заместителя шефа, Давида Мальмена.
Трое других прислушивались к его словам и во всем оглядывались на него. Группы, имеющие неформального лидера, долго не держатся. Такие процессы Ребекка наблюдала на собственном опыте, будучи стажером и позднее в своей профессиональной жизни.
Для успеха ей нужны интуиция и решимость. Пространство для ошибки равно нулю.
Полет прошел нормально — всего три пересадки, прежде чем они прибыли в Хартум. Несколько ночевок в отеле, множество совещаний, чтобы соблюсти все формальности.
Суданские власти хотели проверить всё: их оружие, рации, бронежилеты. Кроме того, все бумаги должны были быть проверены, проштампованы, перепроверены и еще раз проштампованы, прежде чем они смогли получить на таможне свои транспортные средства и наконец-то выступить на марш.
Чем дальше на юг, тем суровее становился пейзаж. Вокруг них простиралась сухая красная земля, пыль поднималась из-под колес их машин, забивалась в каждую щель, так что на одежде и снаряжении постепенно образовалась розовая хрустящая корка.
Хотя дело происходило в зимний период, жара временами казалась невыносимой. Машину вела Каролина Модин, а сама Ребекка восседала на начальственном месте — на переднем пассажирском сиденье.
Бенгт Эсбьёрнссон сидел за рулем большой машины, ехавшей позади них. Рядом с ним сидел переводчик.
Коллеги Мальмен и Йоранссон прибывали на пару дней позже — вместе с министром на правительственном самолете. Тем временем Ребекка и остальные двое должны были провести рекогносцировку тех мест, которые им затем предстояло посетить вместе с министром.
Такой расклад она запланировала неспроста. Петер Йоранссон был ее однокурсником по Полицейской академии, с ним она чувствовала себя вполне свободно.
Мальмен и Эсбьёрнссон дружили. Разделив их и к тому же получив возможность поболтать наедине с Модин, Ребекка надеялась отшлифовать отношения в группе. Однако приходилось признать, что ее планы пока удавалось осуществить максимум на троечку…
Ее решение оставить Мальмена на посту заместителя не было встречено восторгом, как она того ожидала. На самом деле ничего странного — вряд ли у нее был выбор.
Да и в поездке все складывалось немного не так, как хотелось.
Эсбьёрнссон был суровый выходец с севера страны, никогда не произносивший ни одного лишнего слова, а Каролина Модин держалась особняком, не показывая ни открытой неприязни, ни дружелюбия.
На самом деле группе надо было бы сработаться дома, прежде чем выезжать на такое ответственное задание, однако ее начальник и слышать об этом не хотел.
— Ты хотела стать руководителем группы, Нурмен, что называется, назвался груздем, полезай в кузов. У твоей группы сумма сверхурочных часов ниже, чем у остальных, так что у меня нет ни возможности, ни желания посылать кого-либо другого, — отрезал комиссар Рунеберг и бросил на нее такой взгляд, что она сразу почувствовала себя капризной школьницей.
В Хартуме они забрали советника посольства Глада, его ассистента и их переводчика. При виде надменного советника ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, кто перед ней; к тому же ее подозрения мгновенно оправдались. Глад оказался человеком тщеславным и помешанным на титулах, а к ней и ее группе относился как к простым шоферам. Похоже, эту живую мумию приняли на работу в Министерство иностранных дел еще до рождения Ребекки. Она видела его всегда в одном и том же одеянии — черный костюм в белую полоску, галстук и старомодный носовой платок в нагрудном кармане. В этом облачении он казался еще более длинным и худым, как карикатура на самого себя, а в тех немногочисленных случаях, когда он унижался до обращения к ним, его картавое южное произношение заставляло ее мысленно давиться от смеха.
Пока они ехали в машине, Глад беспрерывно разговаривал по телефону, жалуясь коллегам по министерству на всё и вся. Его штаб прекрасно мог бы организовать охрану в сотрудничестве с суданским правительством, вместо того чтобы везти из Швеции неопытных полицейских, которые не знают ни страны, ни культуры. Кроме того, выяснилось, что у Глада племянник работает в полиции, так что он «немного в курсе того, что там происходит» — судя по его тону и выражению лица, это не означало ничего позитивного.
Единственным светлым моментом в поездке было то, что Каролина Модин, кажется, разделяла мнение Ребекки о советнике: едва он открывал рот, они обменивались ироничными взглядами. Однако Глад был не дурак и замечал эти переглядывания, так что к концу поездки атмосфера в машине находилась на точке замерзания.
Между тем ассистент Глада Хокан Берглунд оказался вполне симпатичным парнем ее возраста, который всячески пытался сгладить высокомерные и бестактные выходки своего начальника.
— Сикстен — человек старой закалки, — извиняющимся тоном произнес он, когда они впервые отправились после работы выпить в баре. — Он вовсе не плохой дядька; я очень многому научился, работая с ним.
